Гелионтэль сердито прикрикнула, но без ревности, а как старшая сестра на младшую, что играет, вместо того чтобы мыть посуду.
Паж побежал впереди, часто оглядываясь и опасливо припуская всякий раз, когда я по своей длинноногости догоняю. Затрещали кусты, Бобик выметнулся к нам, громадный и страшный, глаза горят, пасть распахнута до ушей, клыки сверкают люто, скажи кому, что это он улыбается, счастливец такой, боюсь почему-то, не все поверят.
— Я даже догадываюсь, — сказал я тоскливо, — почему так…
— Вы сами, — произнес он с расстановкой и так посмотрел выразительно, что я уже решил, что вот я уехал и бесчинства прекратились, — вы сами, ваше высочество, распорядились…
— Ты всегда так торопишься, а потом внезапно исчезаешь надолго… потому, извини, я сразу о деле, хотя по нашим обычаям надо бы через год-другой…
— Да ну, — изумился я. — Ни одной черной мессы, разве ж это к лучшему?