Впрочем, это на самом деле все объясняло.
– Иногда меня по-настоящему сильно беспокоит будущее Галаны, Вальдемар, по-настоящему сильно. Твой вопрос нельзя списать на молодость, только на… – Однако добивать несчастного Осчика директор-наблюдатель не стал. Еще раз вздохнул и закончил: – Только на отсутствие фантазии.
– Или не хочешь с нами делиться? – поддакнула Свечка.
– Мы откроем огонь сразу, как только увидим противника, – объяснил Помпилио. – Я буду в орудийной башне, а твои люди должны удержать цеппель на курсе. Ты когда-нибудь принимала участие в бою? В настоящем воздушном бою?
Пойло, которым непритязательные пираты забили бар «Черного Доктора», вызывало у Вальдемара отвращение. Осчик привык к дорогим напиткам, не к индурханскому коньяку, разумеется – это для элиты, но и не к той бурде, что вливали в себя тупоголовые пираты. Особое предпочтение галанит отдавал сиберским красным винам, но подозревал, что название этой замечательной местности Хеллеру незнакомо.
Беспросветный мрак, что еще несколько минут назад властвовал за иллюминаторами, начал сдавать позиции. Он был еще силен, еще укрывал от взора облака и скалистые пики гор, но начал сереть, плавно переходя в недолгие предрассветные сумерки и тем обещая наступление нового дня. Обещая скорое окончание этой опасной, бестолковой и необычайно важной экспедиции. Новый день Ахадира – новый день Герметикона. Так сказал директор-наблюдатель, и Осчик не видел оснований не доверять словам двоюродного деда.