Мужчина развалился в кресле, держа в руке бокал, и дружелюбно смотрел на Привереду. Охранники которой мгновенно покинули палатку.
Однако сладкие мечты не успели овладеть Привередой. Проломившись через заросли невысокого, но довольно густого кустарника, девушка увидела стоящего у подножия скалы Грозного. Опершись на бамбаду, он, не отрываясь, смотрел в глубь небольшой естественной ниши.
Куга вздрогнула и отвернулась, Свечка осталась невозмутима, Привереда зло расхохоталась, а униженный в очередной раз Рыжий побледнел.
Только что ее переполняло упоительное ощущение всемогущества, беспощадного превосходства, восхитительное наслаждение животной жестокостью мыров, которых она вела в бой. Даже не в бой, а на убийство. Белла поверила в свою силу, упивалась ею, купалась в чужой крови, в ощущениях разъяренных мыров и… и не позаботилась о защите, потеряла осторожность, заставив зверей выскочить из храма, чтобы догнать и добить. Чтобы разорвать всех, кто еще оставался. Чтобы… И сейчас…
Середину трехсотметровой сигары охватывает огненное кольцо. На одно-единственное мгновение половинки рассеченного цеппеля приподнимаются, словно пытаясь поодиночке вернуться в Пустоту, но сил не хватает, они схлопываются, и гремит еще один взрыв.
– Как скажешь, – с облегчением произнес Тыква, которому очень не хотелось ссориться.