Бельбо прямо стоял на своем табурете с канатом на шее. Гиганты отпустили руки, его незачем было удерживать. Если бы он сделал хотя бы один только шаг, он обрушился бы со своей неверной подставки и петля затянулась бы на его горле.
— Никто не докажет, что мой дедушка не был еврей. Его нашли около гетто.
— Дети мои, я ухожу, у меня разыгрался гастрит, — сказал Диоталлеви.
— Нормальный инквизиционный процесс. Не первый и не последний, — заметил Бельбо.
— Радость моя, без тебя я бы сел и заплакал.
Ибо я есмь и первая и я последняя, я чтимая и я хулимая, я блудница и я святая.