– Тайный ход может выходить на любом расстоянии от храма.
Сколько им осталось? Два магазина? Три? Сколько это в патронах?
На рассвете Грозный перенес растаявшую Свечку к скале, и мужчины помогли ему завалить девушку камнями. Потом позавтракали – молча сгрызли по куску холодного мяса и отправились в путь. Прыгали по камням, шепча про себя молитвы или проклятия.
– Мы не думаем о нем, чтобы не сойти с ума. А на самом деле никто не знает, откуда он взялся и куда ушел. И если Мор шарахнет снова, именно спорки унаследуют Герметикон. – Грозный вздохнул, прошел еще пару шагов и продолжил: – Когда-то давно Добрые Праведники учили людей жить в новых мирах, на девяти планетах Ожерелья. Мы вышли из своего мира и растерялись, мы могли пропасть, но Добрые Праведники учили нас не бояться Вселенной и оставаться людьми, не видеть разницы между обитателями разных планет. Добрые Праведники учили нас быть едиными, потому что именно в этом залог выживания. Но Праведники ушли, а люди разбрелись по своим мирам, и чем дальше они от Ожерелья, тем более чужими чувствуют себя по отношению к остальным. А вот спорки едины. Белый Мор оказался крепче слов Праведников, он намертво спаял своих детей, и спорки всегда держатся друг друга. И это еще один повод для страха.
Он сделал четыре глубоких вдоха, успокоил перепуганное тело и только после этого осознал, что видит.
Куга прыснула. Тыква старался быть незаметным, всем своим видом показывая, что дискуссия не имеет к нему никакого отношения.