– Почему-с?.. Как вы сказали-с? Огромный, рябой и рыжий?.. Отчего ж такое мнение?
Но если рай действительно таков, то… То выглядит он как-то странно. Действительно, если у нее не будет тела, не будет никаких грустных, неприятных мыслей, да и прочих мыслей, наверное, не будет тоже, ведь разум – лишь хитрый инструмент, который ведет особь через препятствия материального мира к наслаждениям, и если наслаждения уже есть в готовом виде без всяких инструментов-добытчиков, то к чему тогда разум?.. И зачем Богу нужен такой рай со сплошными стеллажами расчесанных чувствилищ?
Всякое совпадение кого-либо с кем угодно требую считать флуктуацией!
– Ничего, друг мой, ничего. – Ветер интенсивно трепал шерсть на голове Анны. Кожные покровы передней части ее головы раскраснелись из-за прилива транспортной жидкости. – Можешь встать здесь. Я хочу сказать… Я хочу тебе сказать… Смотри!
– Не могли бы вы сказать, чтобы товарищи в Гельсингфорсе выделили мне немного вашей газеты для распространения в Питере. Говорят, она улетает на ура.
Вид Анны отличался от других высокоорганизованных млекопитающих тем, что умел делать вещи, то есть изменять форму естественных природных предметов и веществ, превращая их в неестественные. Именно эта преобразовательная активность позволила Анниному виду захватить практически всю планету: численность соплеменников Анны и симбиотических животных, с которыми ее вид сосуществовал, на пять порядков превышала численность аналогичных им по массе и типу питания животных. И все благодаря орудийной активности!