Всякое совпадение кого-либо с кем угодно требую считать флуктуацией!
– Ничего, друг мой, ничего. – Ветер интенсивно трепал шерсть на голове Анны. Кожные покровы передней части ее головы раскраснелись из-за прилива транспортной жидкости. – Можешь встать здесь. Я хочу сказать… Я хочу тебе сказать… Смотри!
– Не могли бы вы сказать, чтобы товарищи в Гельсингфорсе выделили мне немного вашей газеты для распространения в Питере. Говорят, она улетает на ура.
Вид Анны отличался от других высокоорганизованных млекопитающих тем, что умел делать вещи, то есть изменять форму естественных природных предметов и веществ, превращая их в неестественные. Именно эта преобразовательная активность позволила Анниному виду захватить практически всю планету: численность соплеменников Анны и симбиотических животных, с которыми ее вид сосуществовал, на пять порядков превышала численность аналогичных им по массе и типу питания животных. И все благодаря орудийной активности!
– Да-да! Скоро воздухоплавание разовьется настолько, что от Питера до Москвы можно будет долететь на огромном шаре с мотором меньше, чем за сутки! Когда я беседовал с профессором Жуковским из Москвы… Впрочем, это другая тема. Мы же вернемся в рай. Получается, что в раю у нас не будет ни глаз, ни ушей, ни ног, ни рук. Мы будем представлять собой сплошной комок постоянного удовольствия без всяких посредников и без всякого смысла. Этакое вечное лежание на этажерке, наподобие крысы, сжавшей зубами замыкатель. И нас таких в раю будут миллионы, напоминающих консервы, этакие тушки-души, подключенные к электрическому сигналу и светящиеся удовольствием словно электродуговые лампы Эдисона. Зачем в таком случае эти бездеятельные недвижные души нужны создателю, я не понимаю.
– Это верно. Все верно ты говоришь… Ладно, друг, спасибо тебе за напутствие. Пойду я.