– Все умирают насовсем, любезная Анна. Никто на моей памяти еще не воскрес, – присоска самца-доктора растянулась выпуклостью вниз.
– Для тебя важнее скандал, чем я! Для тебя все они важнее, чем я! Ты меня совсем не любишь! – неожиданно для самой себя заключила Анна и удивилась своей фразе не меньше, чем растерявшийся Каренин.
– Какая?.. А, эта… Сейчас это модно. Все так носят.
Теперь он прыгнул слишком высоко. Его организм, описав параболу, на большой скорости опустился вниз, на коня и остался на нем, словно прилипнув от удара. Несколько секунд Вронский недвижно сидел на снаряде перед замершими зрителями, после чего мягко осел и вновь притянулся к планете.
– Все, Ваня, свободен. Свою долю получишь, когда вернемся.
– Выглядит он действительно странно. А отрекомендовался, я думаю, потому что спросонья не разобрал, кто мы. И отрекомендовался, как если бы мы были из полиции или жандармерии. Думаю, он здесь скрывается.