– Есть причина, – уклончиво ответила Старшая Сестра.
Путешествие под конвоем неведомого импакто продлилось недолго, примерно тридцать минут. За это время экипаж «Дедушки Джо» успел насладиться фирменной истерикой от Куги («Я не хочу умирать!»), выслушать гневную тираду Привереды («Мужчины! Сделайте что-нибудь!»), отмести идиотское предложение Рыжего («Давайте спрыгнем с цеппеля!») и смириться с неизбежным. Вышедший из машинного отделения Грозный сказал, что сопротивление бесполезно и единственный выход – вступить в переговоры с засевшими в импакто людьми. Короткое заявление едва не вызвало у Куги еще одну истерику, однако несколько жестких замечаний лысого заставили девушку взять себя в руки. В итоге Мон остался за штурвалом, Тыква и Рыжий составили ему компанию, синеволосая ушла рыдать в каюту, а Привереда и Грозный вернулись в машинное отделение.
– Знаю. – Обитатель каюты-камеры вздохнул. – Но путешествие оказалось до ужаса скучным.
Невидимая в темноте река шумела у ног, вода плескалась, ударяясь в камни, манила ледяной свежестью, приглашала: «Погрузи в меня свои руки, смой пыль и дурные мысли. Я все приму, я умею. Я унесу обиду и горечь далеко от тебя, пронесу через равнину к безбрежному морю и растворю в соленых волнах. Ты успокоишься. Тебе станет легче. Погрузи в меня руки…» Вода приглашала, но Привереда не слушала. Лишь вздыхала, сидя на берегу. Неспособная уйти от дурных мыслей.
– Я смог бы, и мои ребята – тоже. Местные, как ты правильно сказал, привыкли лазить по горам, а значит, для них терраса не проблема.
– Значит, в храме действительно засели мыры…