Я пробежал мимо светящихся витрин, уставленных поддельной «гжелью», заполненных бутафорской едой. Мимо, по проспекту, неслись машины, шли редкие прохожие. Это тоже было подделкой, иллюзией, одной из граней мира, единственной доступной для людей. Хорошо, что я не человек.
– А смысл? – Светлана наложила и себе полную тарелку. Села рядом. – Ты не полетишь?
– Поняла. Борис объяснил. Давай так – плюс три станции по кольцу, вверх и налево.
– Креститься, – повторил Лас, глядя на дорогу. – Ничего? Нам ведь можно креститься?
Он вздрогнул, но лицо его все равно не утратило каменного спокойствия.
Возможно, он даже был жив, когда на высоте сотни километров его скафандр начал гореть под огненными поцелуями атмосферы. Все-таки он был вампир, и кислород для него не так важен, как для обычного Иного, – как и перегрев, и переохлаждение, и прочие прелести космоса, поджидающие космонавта в легком полетном скафандре. Я не знаю и не стану рыться в справочниках. Хотя бы потому, что никому не дано узнать, что страшнее – смерть от удушья или смерть в огне. Ведь никто не умирает дважды – даже вампиры.