– Не стану, – кивнул я, с отвращением понимая, что говорю правду.
Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных бокала, я поставил их на стол. С сомнением посмотрел на комок белых перьев. На кривой короткий клюв.
– Дай и мне его боль, Алишер, сын девоны и человеческой женщины.
– Правда? – Бард поднялся. – Три дня помыться мечтаю…
– Все, – сказал я. – Всех, кто купил здесь квартиры, безразлично, поселились они уже или еще нет.
К сожалению, я не нашел, с чем тут можно спорить.