– Ну-ну. Добавь «рад стараться, ваше благородие».
Честно говоря, я ожидала бюрократической волокиты. Или повышенного удивления. Но, похоже, пионервожатым (сейчас, впрочем, моя должность именовалась проще — воспитательница) было не впервой добираться к «Артеку» в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мельком глянул на мои документы — настоящие, выправленные во всех положенных инстанциях, заверенные подписями и печатями, после чего подозвал постового мальчишку.
– Когда… при каком размере воронки ты сможешь ее погасить?
Потому что собаки не спасали от того, кто мог встретиться ночью во тьме, среди подросших за четыре десятилетия дубков.
И это было ужасно, это выворачивало меня наизнанку – проклятые вопросы и проклятая предопределенность, но уже от того, кто перешел границу. Кто стал охотиться и убивать…
– Борис Игнатьевич, а если предложить, пусть Антону проверят память только за сегодняшний день! – радостно воскликнула Светлана. – Вот и все, и они убедятся…