— Весьма и весьма интересно… — выпятив губу, задумчиво произнёс Рудольф, когда я закончил, — однако это только гитарный вариант. Для того, что бы это исполнил оркестр, придётся ещё весьма и весьма много поработать…
Ой! Внезапно камень стал прозрачным и где-то в его центре появились чёрные точки. Несколько мгновений повисев неподвижно, они вдруг начали одновременное синхронное движение, оставляя за собой след в виде тёмной, тонкой нити. Прошло совсем немного времени, и я внезапно поняла, что рождает их движение. Цветок! Ажурный чёрный цветок! Я оказалась права. Спустя несколько мгновений нити прекратили свои извивы, и у меня, под ладонями, медленно завращался тугой бутон чёрного цветка на длинном стебле. В зале стояла гробовая тишина, словно все забыли, что нужно дышать. Сделав несколько оборотов, цветок остановился и неспешно наклонился в мою сторону. Несколько ударов сердца и лепестки его, дрогнув, стали медленно раскрываться. Медленно, медленно, неспешно… Неожиданно из наклонившегося бутона потёк тяжёлый тёмный дым, который извивающимися струями стал опускаться вниз, на дно, собираясь на нём непроницаемым черным облаком. Его становилось всё больше и больше. Вот уже четверть камня заполнена, вот половина, вот уже за ним почти не видно цветка, вот цветок исчез… Секунда — и камень стал совершенно черным.
— Куда же ты собралась от своего единственного друга?
Не скрывая радости, улыбаясь, я, смотрю на него.
— Конечно, обрадуется! — подвела черту разговору Дина, похоже, взяв в голову новую мысль, и улыбнулась, — и он всё поймёт!
— Чпок! — сказала пробка, покидая горлышко.