— Свет включить? Может, нагреть тебе молока?
Через десять минут титанических усилий я оказался перед подобием каменной решетки: в большом круглом куске то ли известняка, то ли мрамора, закрывавшем часть каменной стены под самым сводом, зияло около десятка отверстий, просверленных, видимо, в целях вентиляции. Я решил дать измученным рукам отдых и какое-то время просто висел под сводом, зацепившись за решетку поясным универсальным карабином. К счастью, решетка меня держала.
— Эй, Саня! — Я крикнул практически в тощую Санькину задницу, удалявшуюся по переходу (пройти гибкий узкий коридор перехода можно было только на четвереньках). — Не вздумай выходить через каюту! Все пылью засыплешь!
— Ну и иду я позавчера вдоль борта, смотрю — что-то такое темное возле колеса скрутилось… Нагнулся — Санек! Ками ему от души под дых заехала, потом — в печень, да еще, когда упал, — по заднице пару раз пнула, чтоб не распускал руки, значит…
— Вот чертовы камни! — пробурчал недовольно через интерком Данилыч. — Помнут борта, как пить дать!