Данилыч помолчал многозначительно, потом погладил важно усы и поднял указующий перст к небесам, подчеркивая важность того, что сейчас будет сказано.
Теперь я, уже как вторую неделю рыская по горным дорожкам на мотороллере (купленном за безбожную цену на алуштинском рынке), был вынужден пару раз в день звонить ей на мобильный, отчитываясь о здоровье и душевном самочувствии. Конечно, я рассказывал ей, что доволен и отдыхаю телом и душой, да, впрочем, так и было, если не считать легкого раздражения от безуспешности поисков. О том, что я никак не могу найти оранжевый асфальт и попасть в другой мир, я предпочел умалчивать.
— Ребята, вы молодцы! — искренне сказал я, открыв забрало шлема. — Сами бы мы неизвестно когда оттуда выбрались!
— Думаешь, они готовились к чему-то? — поднял бровь Данилыч. — Кучи камней у них там были заготовлены основательные: ущелье завалили бы наглухо. Значит, было от чего закрываться. Ох, не нравится мне все это!
От распахнувшегося выхода ущелья начинался спуск вниз. Некрутой наклон радовал, так как не нужно было терзать измученный мотор мотороллера, а, в принципе, можно бы и спуститься «самокатом». Внизу, на расстоянии где-то около километра от выхода из ущелья, живописно раскинулся поселок, скорее даже — деревенька, состоящая из низких одноэтажных каменных домишек, среди которых попадались и такие, где на плоскую крышу были поставлены легкие навесы из какой-то соломы или подобия пальмовых листьев, образуя тем самым нечто вроде второго этажа. И — деревья! По всему поселку красовались темной зеленью узкие, наподобие наших кипарисов, свечки местной растительности, видны полоски какого-то кустарника на окраине…
— Здравствуй, Ками! — Я удивленно рассматривал ее. Надо же, я такой ее еще не видел… словно другой человек!