Мужики под навесом продолжали пялиться то ли на нас, то ли сквозь нас — не поймешь. Их подбородки были пренебрежительно задраны немного вверх, и казалось, что они вот точно так же спокойно и безразлично сидели бы, даже если б через ущелье прогрохотал бронепоезд с пьяным революционным пролетариатом или стадо розовых бронтозавров…
Вот, блин! Попили чайку, называется! И чего было медлить с эвакуацией?!
— Приятного аппетита, — пожелал я и проглотил первую ложку супа, откусил хлеба…
— Конечно-конечно, нужно только пройти в наш офис, где все подпишем и аванс посчитаем, господин Мызин… Господин Мызин?
Через пару часов старенький «ЗИЛ», благополучно миновав патруль милиции, не торопясь поднимался по серпантину горной дороги. Я сбросил накрывавший нас с Маней брезент, надел тактические очки, вгляделся в неторопливо проплывающую мимо местность и постучал по кабине.
— Я ведь не чистокровная, — продолжила девушка, словно в чем-то оправдываясь. — На Шебеке мне ни за что не подняться из социальных низов. Более того: по негласному закону каждый хафу, полукровка, должен быть депортирован за пределы страны в колонии. Мои соотечественники слишком чтут традиции и чистоту своей крови. Даже жалкий попрошайка, канючащий подачки на грязной улочке Нижнего города, был выше меня и спокойно мог нанести мне любое оскорбление или сообщить обо мне куда нужно.