— Данилыч посторожит пока, — сообщил я, обращаясь к Саньку. — Ты ему тоже принеси чаю и поесть, а потом мы с Ками его сменим.
Лежащие по всему гаражу медведеобразные псины разом подняли ко мне приплюснутые морды.
Однако мне повезло: не пришлось палить автопокрышки или еще что-то наподобие, не менее вонючее: жители Пиона, видимо, ценили деревянную мебель, и я заметил среди обломков бетона довольно-таки большой, но порядком изломанный то ли шкаф, то ли шифоньер. Фактура изломов его стенок говорила о дереве, а не пластике или еще каком материале, и я благодарно потащил куски этого шифоньера к ближайшему от вершины завала помещению.
Я съехал на лавине песка к Дороге, встал, отряхнулся, глянул на сестру. Н-да, свитерок плотной вязки, однако…
Я огляделся по сторонам: «Скании» в округе видно не было. Плохо, конечно, но… может, Данилыч в баре мне какую-то записочку оставил?
Василий, у которого я снимал комнату, не вызывал у меня особого доверия, как всякий другой крымский татарин… ну… так же, как всякий крымский украинец, русский, еврей…