Уфф, тяжело! Я грузно соскользнул по влажному камню до самой кромки пенящейся воды. Сидящий на краю уступа Данилыч попытался было меня остановить, но я отшатнулся от него и показал ему в направлении прицепа, проорав «веревка!», после чего захлопнул забрало шлема, включил графику сенсоров и кинулся в воду головой вниз.
Я осторожно заглянул во вторую дверь помещения, ведущую в довольно узкий коридор. Пусто. Тихо. Темно.
— Буря утихает, — сказал водитель, когда я вынырнул из гибкого перехода, соединявшего кабину и прицеп. — Сейчас попробуем двинуться дальше. Главное, чтобы проклятый песок не помешал: занесло им все, наверное…
— Ты куда?! — крикнул обеспокоенно Данилыч. — Мы сейчас выезжаем!
Перед глазами была непроглядная темнота. Забрало померкло, даже красный аварийный свет не горел внутри шлема. В сердце холодком прокрался страх, что я ослеп, что меня, беспомощного, словно новорожденный котенок, обнаружат и просто прихлопнут механической ходулей, не желая тратить заряд. Мои пальцы нащупали забрало и откинули его. Яркий, как показалось, свет резанул глаза. Сразу полегчало: глаза все-таки были целы.
— Заткнись, ж… Жипка! — Я со злости чуть не назвал Петера «жопкой». — Зачем было орать «гранаты»? Не мог крикнуть в единственном числе?!