— Мы это все вмесче сделаем, — сказал Имар из темноты. — Правда?
— Не люблю халаты… — пробурчал я, шлепая в направлении кухни.
Я вспомнил о своем дробовике и завертелся по изломанным загонам, припоминая, куда я мог его зашвырнуть. К счастью, дробовик упал не в грязь, а на россыпь мелких камней и с виду был чист и целехонек. Я подобрал его, прихватил валяющееся рядом одеяло и подошел к Ками. Девушка сидела неподвижно, словно завороженная пенящимся струением бегущей воды. Ливень плясал фонтанчиками брызг на ее плечах и шлеме. Комбинезон Ками, впрочем, как и мой, нес на себе явные следы пребывания в желудке шипастой твари: темная «кровь» и прочая биологическая грязь скопилась в складках и неровностях. Только гладкую поверхность шлема дождь отмыл дочиста, и прозрачные струйки на сферической броне почему-то напомнили мне слезы. Словно не я сам, но что-то глубоко скрытое во мне почувствовало душевное состояние девушки и вывело в мозг правильную ассоциацию…
— Петер Жипка, в прошлом — член национального королевского географического общества, потом — раб господина Браха, в настоящем — находящийся в неопределенности инвалид, страстно желающий выбраться из этого проклятого города и не менее проклятого мира.
— Лешка! — Сестра принялась вертеть мою голову в поисках следов попадания своей кроссовки. — Ты хоть бы предупредил — выскакиваешь словно чертик из табакерки! Сильно попало?
— Леш, это другой мир? Или мы… — Голос Люськи дрожал в унисон с раскаленным маревом над барханами.