— Ну, что тебе? — спросил, предполагая очередной антипатриотический подвох. Лучников.
— Courier! Associate editor Brook is here.
Между тем по всей территории «Каховки», в холлах, на террасах и на лужайках парка началась коктейль-парти с буфетом и ужином для желающих поужинать, которых оказалось немало. Таня вдруг осталась одна и, конечно, тут же подумала, что это хамство со стороны Андрея оставить ее одну среди всего этого «мудачества». Она взяла в буфете бокал мартини и направилась наверх, на площадку солярия, где, кажется, было меньше народу. Однако и там на нее все бесцеремонно уставились. Какие-то группы снобистской публики вполне бесцеремонно разглядывали ее и улыбались. Проходя мимо одной из таких групп, Таня даже сказала в лицо какой-то вешалке с драгоценностями: «Чего вылупилась, старая жопа?» Дама дернулась и быстро залопотала что-то по-французски, однако московский изыск явно дошел до всей опешившей компании.
Нотки жалости мелькнули в свирепом голосе новоиспеченного исламского воина.
— Вот оно, — спортивное единоборство двух систем! — смеялась Таня, сидя на супружеском ложе.
Цель была достигнута — все разулыбались. Какого, в самом деле, хуя? Ёбаный дворянчик — обнаглел в пизду. Святыни наши марает — Революцию, Сталина… Да он в Венгрии был, ребята, в наших воинов из-под бочек стрелял. На какого хуя он рассчитывает в советском Крыму?