У Гангута рука как раз летела для вдохновенного внедрения в шевелюру и остановилась на полпути.
— Кто это такой? — спросил чей-то голос с ленцой за спиной Лучникова.
— Вы шутите, Бен-Иван? — спросил Лучников.
— Исследование? — переспросил Гангут. Олег Степанов серьезно кивнул.
…Однако я не могу расстаться со словом «декаданс», я люблю его…
Он явно не хотел привлекать внимания прохожих и силой освобождать свой рукав. Он, видимо, чувствовал, что старик будет виснуть на нем и орать еще сильнее, если он применит сейчас молодую превосходящую силу, и вся ситуация тогда быстро покатится к катастрофе. С другой стороны, он, кажется, понимал, что и увещеваниями старика не проймешь, и дело все равно принимает катастрофический уклон.