— Постараемся вас спрятать, господин Лучников.
Вдруг «Тина» спрыгнула с табуретки и побежала прочь от бара.
Загорелое лицо, белозубая улыбка, мощь и спокойствие. Из какого мира явились эти шестеро, один к одному, здоровые и ладные парни?
Подошел милиционер — чего тут про евреев? — подошли молоденькие девчонки в пуховых шапочках — вот дает бабка! — но ни тот, ни другие мешать не стали, замолчали, смущенно топтались, слушая кликушу.
— Несколько вопросов, — сказал Гангут. — Почему вы говорили обо мне? Почему много? Почему как о еврее или о нееврее, о татарине, об итальянце, что это значит?
Сергеев улыбнулся с привычной тонкостью «мы все знаем», но было совершенно очевидно, что растерян.