С чувством, близким к унынию, он смотрел, как младший констебль Ваймс без раздумий первым переступил черту. За ним последовал Фред Колон, потом Дрынн и Билли Букли. А еще Гриль, Хлюпп и Зябни, и Долговязый Гаскин, и Гораций Масхерад, и этот, как его… Карри? И Эванс, и Тыч…
Солнце садилось, наступала ночь. Она медленно выходила из теней, где пряталась от дневного света, растекалась лужицами, которые сливались в озера мрака. И чувства Ваймса обострялись и ширились по мере того, как вокруг разливалась тьма, словно гигантский темный кот расправлял длинные усы.
— Разрешите быть откровенным, сэр, — рискнул лейтенант.
— Да? Чем могу помочь? — крикнул он вниз.
Что-то произошло с самим воздухом. Он приобрел вкус перекаленного металла и кремня. На шпиле купола бешено завращался флюгер.
Он дождался, пока принесут табуретку. На табуретке пленника стало лучше видно, однако недоумение майора лишь усилилось.