— Это хорошо, — кивнула она. — Может быть, оно и к лучшему. Хоть Евген мне и двоюродный брат, но скажу честно, Вере с ним будет трудно. Пусть лучше претендует на самостоятельное проживание. Если опекун есть и няня при ней остается, то страшного в этом нет.
Тем временем мы приблизились к воротам форта, возле которых, под навесом, опиравшимся на столбы в диагональную черную и белую полосу, дремал какой-то дедок с револьвером на поясе и латунной бляхой на шее — сторож, видать. Сам форт явно давно не выполнял обязанностей оборонительного сооружения — потребности такой не возникало, поэтому ворота в него были распахнуты и никто свободному входу и выходу не препятствовал. Судя по всему, с тех пор как сия крепость обросла со всех сторон городом, ее настоящее значение утратилось окончательно, и она превратилась в аналог местного Кремля, эдакий административный анклав.
— Интересно, мне купаться когда можно будет?
Вот как. Разумный путь вообще-то. Негры-то здесь учебные, что называется: татуировку отмой — и никакой разницы с христианами не будет, разве что в башке. А вот дети их окончательно христианами станут, самыми обычными — не отличишь. Такие янычары наоборот.
— Вся сталь отсюда, — прокомментировала Вера зрелище. — И железо тоже.
— Тогда на коляске заеду! — решительно предложил он. — Не против?