Жизнь покатился по земле, сотрясаясь от веселого хохота.
— Все в порядке, я впишу это в счет издержек, — усмехнулся он и отошел.
— Люси прекрасна, — сказал он и сделал мне еще один тост.
— Неужели все эти звонки важнее, чем время в обществе моей Жизни?
Она ждала продолжения, и после всего, что она сейчас говорила, я не имела права отмолчаться.
Дверь из Дубовой столовой открылась, и в холл вышла мама. Мы дружно обернулись — она прижимала руку к груди, словно это помогало ей дышать и она насильно заставляла свое сердце биться. Огромным усилием воли она сохраняла ровное выражение лица, но в результате оно больше походило на безжизненную застывшую маску.