Он так широко улыбался, что уклончивость ответа не воспринималась как грубость. Надо мне у него поучиться. Минимум информации лучше, чем вранье. Но, похоже, с Адамом это не сработает, он хочет узнать как можно больше.
Эти соображения так меня поразили, что я в ужасе смотрела на Жизнь, ища поддержки.
Дальше я читать не стала. Какой смысл, я и так сразу могла сказать, от кого это. Вернувшись с работы домой, в свою съемную квартирку-студию, я увидела на полу конверт ровно на полпути от входной двери к кухне, как раз там, где оставила след рождественская елка — она дала крен на правый бок и приземлилась тут два года назад, подпалив при посадке ковролин.
— Почему мы вообще об этом говорим? Что, это так важно?
— Из всего вашего вранья это самое никчемное.
— Я бы пришла, конечно, только вот мы с Томом поругались, и будет неудобно, если я вдруг заявлюсь.