— Ну вот и замечательно, — нервозно сказала я: было понятно, что Жизнь оскорблен и весь ощетинился. — Здесь хоть поговорить можно спокойно.
— Чем же вы ему помогли? Он, бедолага, оказался под дулом пистолета, вряд ли ему это сильно помогло.
— Я просто не знаю. Не знаю, чему можно верить, чему нет. Вы меня так удивили, Люси, честно говоря, из всех них, — она кивнула на соседнюю комнату, — из всех них менее всего я ожидала от вас… — она зачем-то поправила стопку бумаг на столе, — в общем, вы меня огорошили. Но в свое время, — она посмотрела на Жизнь, — я была так же изумлена, когда моя сестра оказалась в похожей, — она помялась, подыскивая верное слово, — досадной ситуации.
Дома, лежа в кровати, я знала, что Жизнь не спит — он не храпел. Мысленно я перебирала все, что случилось, наши разговоры с ним и со всеми остальными, и наконец пришла к определенному выводу.
— Привет, ребята, — пропела официантка. — Ваш мужчина сказал, что он пока побудет в баре.
— Мам, ты сейчас рассержена, и это неудивительно. Я с отцом и трех минут не могу спокойно провести, не то что тридцать пять лет. Но возможно, когда ты поостынешь, то идея свадьбы уже не будет казаться тебе такой абсурдной. Это неплохая идея, честно.