Он плохо спал. Вскидывался от любого шороха, выходил на двор с мечом в руке. Не идут ли мстители по его душу? Кто хочет совершить благое дело — зарезать сквернавца? Очищения в ближайшее время не предвиделось. Суд откладывался со дня на день. В ожидании оракула знать Микен спорила до хрипоты: что делать с сыном Алкея? Скала? яд? изгнание?! Ванакта похоронили с пышностью, от которой тень убитого ликовала на берегу туманной Леты. И ликовала не одна — прах сыновей Электриона лег рядом с прахом отца под сводами семейной усыпальницы. Души молодых людей, вне сомнений, составили душе родителя достойную свиту. Осталось разобраться с дядеубийцей, окончательно ублажив царственную тень — и с опустевшим троносом. Из Олимпии вестей не было. Посольство задерживалось. До возвращения послов Амфитриону советовали без крайней нужды не гулять по улицам. А вдруг кто-то, иссохший от горя по дорогому ванакту, поднимет на тебя руку? А вдруг ты, прославленный воин, прирежешь иссохшего кого-то раньше, чем он тебя? Устраивай тогда два судилища — избавьте нас, боги, от такого…