— Я отправила гонца к Терийскому броду, передать гуннитам приказ овладеть переправой. Другого гонца — к Ведна-Боте.
— Она описана сотнями способов, худо ли бедно ли, в зависимости от искусства каждого отдельного летописца, но, за исключением отдельных интересных подробностей, все — то же самое. Наступления, контрнаступления, битвы, празднования и бегства, и списки погибших, и разборки с очередным предавшим нас покровителем. Даже в том месте с непроизносимым названием, где Отряд прослужил пятьдесят шесть лет.
Я крякнул. Надо ли оповещать Гоблина, насколько я осведомлен о положении вещей, а что — лишь подозреваю? Или лучше просто прикинуться дурачком и по-тихому все уладить? Сейчас, когда Отряд начал разрастаться, особенно важно окружить себя ореолом загадочности. На некоторое время это подействует. Старослужащие просто не заподозрят меня в столь циничном и прагматическом подходе к командованию…
Это мне очень не понравилось. Коротышка Гоблин, очевидно, что-то затевал. С тех самых пор как мы вернулись в город, он даже во сне излучал самодовольство. Значит, беда близко. Они с Одноглазым так поглощены своей распрей, что склонны забывать обо всем остальном мире.
— Одноглазый! Жабомордый! Ко мне! — Они явились. — Мне нужно что-нибудь нешумное. Дабы не испортить кому-нибудь ужин. Но оно должно привести этого типа к готовности отвечать, когда я стану спрашивать. Можете?
Она задрожала в моих объятиях, словно пойманная мышь.