Восторг уходил. Его сменял страх, вернувшись из недолгих странствий. Слишком часто сегодня родители убивали детей, чтобы мальчик не примерил это на себя. Нет, папа Алкей никогда, ни за что!.. и мама Лисидика…
Тритон замешкался, как всегда. Он готов был кинуться в море — выручать отца! — когда в темно-синей глубине возник серебристый, тихо мерцающий силуэт. Он проступал из мглы, возносясь к поверхности.
— Хаа-ай, перуны с неба, Громовержец брови хмурит…
По дороге ползла гусеница — вереница повозок. Борясь с ухабами, она растягивалась и сжималась. За гусеницей тащились жуки-рогачи — в город гнали стадо коров. Пыль стояла столбом. Низкое, утробное мычание, казалось, можно было потрогать руками.
— Так бог или нет? Еще или уже? В любом случае не все потеряно. Я ведь помню: когда бог умирает, его прошлое рождается снова.
Если Персей нас защищал — почему не защитил?