И столько силы было в жарком шепоте, что Леохар не стал спорить.
— Нет уж, дружок. Будешь аэдом. Иди сюда, поведай мне о великих деяниях. Лиры, извини, у меня нет. Придется тебе так, всухомятку…
Кефал осекся. Похоже, в голову ему пришла неприятная мысль.
— Помнится, в Аргосе, ты умолял меня его прикончить.
Ладья шла в четыре весла из восьми. Ветер был попутный, и парус обеспечивал добрый ход. Половина команды бездельничала. Навплиандр подал знак старшим сыновьям. Те поняли без слов.
Надвинулся плеск волн. Одинокая чайка рыдала во мраке. Зов усилился. От него можно было опьянеть, как от чистого вина. Персей разбавил зов — «Хаа-ай, гроза над морем, хаа-ай, Тифон стоглавый!..» — пригубил и остался доволен. Блестящий от пота, подобный медным слугам Гефеста-Кузнеца, он пронесся вдоль берега, скрежеща галькой — и, встал, как вкопанный, рядом с тем, кто звал его в ночи.