— Могучий пес… Людьми, надеюсь, не питается?
— Ну, все собаки — дети. Да, Дик… Ты ведь теперь гранд, к тебе обращаются так же, как и ко мне, так что мы равны.
— Погибли? — вырвалось у меня против воли, хотя уже чувствовал, что ответит аббат.
В моих покоях он выждал, когда я сяду и укажу ему на кресло напротив, по сторонам старается не смотреть, словно мы вообще подвешены где-то в пустом пространстве, а когда опустился в кресло, то смотрел только мне в лицо.
Стен почти не видно, там все до потолка, и середина в виде спирали, это чтобы среди волшебного хлама оставался хоть какой-то проход…
— Да, ты прав, я запру. Убирать у нас нечего, все в порядке. А шест потом починят.