— Понимаю, — сказал я, — не все ее заслуживают, эту торжественность, да еще чтоб трубы дудели… Но тут такой пустячок, я не проситель!
На лестнице раздался тяжелый, но быстрый топот, я вскинул голову и не поверил глазам. Альдер, поджарый, как и при первой встрече, не сползает по лестнице, а сбегает, как сытый молодой конь. Лицо потеряло багровость и снова жесткое и скуластое, нижняя челюсть очерчена четко, словно выскоблена стамеской.
Она снова взяла меня за руку, я догадался по ее лицу, что меня она слышит и без телесного контакта.
Я не успел ответить, он шагнул вперед и обнял меня. Я задержал дыхание, пока брат короля душил в объятиях, наконец он отстранился и всмотрелся в меня глубоко посаженными глазами.
— Мы стояли на обочине, — пробормотал я. — Знал бы, тоже спрятался бы… Почему нас не тронули?
— Сэр Ортенберг, — сказал я отрывисто. — Что-нибудь чрезвычайное?