Наконец мимо пошли города и села Варт Генца, я перевел дыхание, наконец знакомые стены. Зайчик и здесь пронесся таким аллюром, в то же время ухитрившись никого не сбить с ног, что нас рассмотрели только перед королевским дворцом.
— Да, — сказал я растроганно, — здесь мой мир, мое племя, мое родство с миром! Я покидаю вас, но мое сердце отныне и навсегда с вами.
Утром я спустился к завтраку свежий и как бы выспавшийся, слуги торопливо расставляли вдоль стола узкие кувшины с цветами, на мой взгляд, это всегда лишнее, но не спорить же с женщинами, пусть меня и обозвали ночью дураком, но не настолько же я совсем, потому улыбнулся навстречу леди Элинор, поспешил к ней и почтительнейше поцеловал ей руку.
— Обойдусь, — сказал я твердо. — Дорогу переходить не буду, если никто не переходит, по сторонам поглядывать стану. Так что все в порядке, возвращайся. Привет Энгилфиду.
Еще издали мне показалось нечто знакомое в очертаниях частокола, поставленного строго по квадрату, а когда подъехал ближе, рассмотрел и глубокий ров, окружающий лагерь со всех сторон. Карл то ли сам додумался, то ли разыскал старые трактаты об устройстве римской армии, но не удивлюсь, что перенял не только, как разбивать лагерь…
Испуганные слуги принесли целиком зажаренного оленя, я милостиво указал, откуда и сколько отрезать для такого прожорливого, и пир начался, ибо в присутствии сюзерена любая трапеза считается пиром.