Я нарочито сделал крюк, уводя в сторону, там широкая и длинная трещина в земле, оборотни не перепрыгнут, снизился к самым деревьям и полетел, едва не задевая добычей верхушки, а то и лавируя между ними, зато не увидят, куда лечу.
— Не делаем, — твердо сказал я, — пока не придумаем, почему это хорошо. Люди все делают лучше, если убеждены в своей правоте! Потому так важна роль здоровой и направленной на созидание пропаганды здорового разрушения, искоренения и выправления. Все во имя свободы, гуманизма и теократии! Высокая духовность — наше знамя и наша уверенность в светлом будущем для всех, кто с нами. Полная демократия и абсолютная диктатура приведут нас к великому счастью!.. Все поняла?
— Что ж, — сказал я, — тем более могу предположить, что вы будете сносной королевой. Хотя, правда, рыжая… Не знаю, королевы рыжими бывают?
— Ваше высочество, война окончена… И, как я слышал, даже мятежный Зигмунд Лихтенштейн прекратил сопротивление…
Он подумал, снова переменившись в лице, кивнул.
А мое будет только укрепление обороноспособности Скарляндов.