Я с трясущимся сердцем перевел дыхание, стараясь держать на лице все ту же мирную доброжелательную улыбку, даже рот заболел, словно туда конский мундштук вставили.
Мелькнула тревожнейшая мысль, не придется ли, как занюханному интеллигенту, разрываться между двумя женщинами, но потом поразмыслил и понял с облегчением, что нет, не придется. Это ботаники разрываются, а я воинственный ботаник, что и не ботаник вовсе, по крайней мере с виду и по замашкам.
— Да, — ответил Альдер, — да, конечно. Но я понимаю, что паладин, как истинный сын церкви, должен жить в строгости…
Мы прошли через тронный зал, там пусто, кресло с высокой спинкой и золотой эмблемой короны выглядит брошенным, даже красный потертый бархат на помосте и ступеньках совсем поблек и смотрится сиротливо.
— Прекрасно, — сказал я. — Тогда давайте сразу те, что требуют моего высокого и зело мудрого внимания.
Я повел носом, еще чувствуются сильные ароматы цветов, клейкого сока и еще почему-то пахнет муравьями.