— Ну, ты и сказал! — возмутился Лерметт. — Да разве в ночь солнцеворота можно торчать во дворце?!
Илери явно от души забавлялась — а Эннеари был столь же явно смущен, но не так, как минуту назад, а как-то неуловимо иначе, на другой лад. Это другое смущение не бросилось краской ему в лицо, а рассыпалось теплым коротким смехом.
— Вот этим вот, — гнул свое Иргитер, — вы и собираетесь кормить своих работников в степи? Боюсь, его найлисское величество проявляет невозможную самонадеянность.
Лицо Джеланн расцвело глазами — синими, карими, серыми — и, когда она улыбнулась при виде Лерметта, иные из этих глаз широко распахнулись ему навстречу, иные же привередливо сощурились. И так же точно взмахнули нарисованными крыльями птицы на щеках Наэле. Травы, цветы, улыбки... а посреди этого многокрасочного, приветливо улыбающегося безумия восседала смешная кукла из некрашеного дерева, но почему-то в парике — будто без нее рехнувшийся водопад картинок оказался бы все-таки недостаточно сумасшедшим.
— Все равно места не хватит. — Эттрейг повел плечом, словно бы желая раздвинуть стены. — Ладно. Сумею и так.
— Откуда ты узнал? — резко спросил Сейгден.