Эннеари услышал, как тишину нарушил густой шепот, произносящий неимоверно грязное ругательство — и лишь потом сообразил, что шепот сорвался с его собственных уст.
— Да? — поинтересовался король. — А что же?
Грабеж, значит. Час от часу все интереснее.
Ты никуда не уходил от костра. Ты и сейчас никуда не ушел. Ты здесь, и я говорю с тобой. Только с тобой. И — знаешь, что я тебе скажу? Что я ничего от тебя не хочу.
— Ничего удивительного, — вздохнул Эннеари. — Страх — дурной советчик. То, что могло бы еще полвека протянуть, со страху в единое мгновение затаптывают. И не казни себя. Ты прав, это надо было увидеть.
Один только гном Илмерран — ну, хвала всем Богам, хоть кто-то нашелся здравомыслящий! — явно не собирался целоваться ни с кем. Его Всезнайство преспокойно сидел в уголке, запустив руки в бороду, и с меланхоличным одобрением созерцал происходящее.