Правильно Лерметт сделал, что и не пробовал.
— Мы сможем услышать Игритера через стену? — поинтересовался Лерметт.
— Принцесса ни в коем случае не должна лгать, — в тон Эннеари откликнулась Шеррин. — Этикет не дозволяет. Принцесса не должна лгать, ибо это позорно. Равно как и говорить правду — это неприлично. И уж тем более принцесса не должна отмалчиваться — это невежливо. Замечательное поучение. Словно нарочно к нынешнему случаю выдумано. Вот только что принцессе делать, если нельзя ни молчать, ни врать, ни правду говорить?
— Подумаешь, — фыркнул Эттрейг. — Я вот тоже не вполне человек, но я ошеломлен.
Никто не возразил, и Илмерран, не тратя даром ни мгновения, выдернул из усталых рук Алани пергамент и поднес его Лерметту вместе с печатью — и с точно такой же быстротой Лерметт опустил печать в коробочку с краской, стоявшую посреди стола, и приложил к пергаменту. Сегодняшний совет был завершен — и завершен куда лучше, чем Лерметт мог надеяться поутру, когда измученным голосом твердил непонятно уже в который раз одни и те же доводы. Ай да Эттрейг! Ай да волк эттармский! Находчивость Сейгдена хотя и обрадовала Лерметта, но нимало не удивила — меньшего от суланского лиса нельзя было и ожидать — а вот Эттрейг... да и все остальные, если уж быть до конца честным перед собой...
— Алани тебя проводит, — кивнул Лерметт в сторону вытянувшегося наизготовку русоволосого пажа.