— Ну да, — сообщил гонец. — Все, как тот маг говорил. Старшая кровь королей проклята из-за трусости законного владыки и его сына — но любая другая свободна. Его светлость Трейгарт все сделал правильно.
Следом за ней в опочивальню вошел Лерметт — обаятельный, подтянутый — словно это и не он поднялся до свету и скакал во весь опор по заснеженному лесу — безупречно вежливый.
Захваченная этим странным двоением реальности, Шеррин упустила тот миг, когда разговор перестал быть общим — словно из него выдернули скрепляющую нить, как из бус, и он раскатился на отдельные бусины. Одной из таких бусин была тихая беседа короля и сидящей рядом девушки — до того, как Эннеари окликнул... Шеррин так толком и не поняла, кого из них.
— Когда я ее изрек, мне тоже так казалось, — отрезал Лерметт.
— А что это такое — ларе-и-т'аэ? — полюбопытствовал Эттрейг — вместо Шеррин, окончательно потерявшей дар речи.
— Ты уверен? — похолодевшими губами вымолвил Лоайре. Дурацкий вопрос — конечно, Алани уверен. Службу свою королевский паж нес с дотошностью гнома — и незачем обманываться его веселым нравом. Веселый — не значит легкомысленный. Уж если сам Илмерран говорит, что Алани — мальчик добросовестный... и к тому же Алани — маг, а у магов не в обычае швыряться непроверенными словами. Уверен, и спрашивать незачем. Дурацкий вопрос, рожденной еще более дурацкой надеждой — а вдруг все-таки...