— Возьми хлеб и принеси мне, — еще тише велел Гобэй.
Легким движением руки он указал на оторопевшего Кэссина.
Кэссин бросился собирать разлетевшиеся по сторонам бумаги.
— Значит, надо найти способ, — отрезал Югита. — Я должен там быть.
Словом, в любой другой день Кэссин был бы вне себя от восторга, повстречав похоронную процессию. Сейчас же он был вне себя от бессильной досады. Господин Нигори, судя по всему, был действительно очень важной персоной: шествие растянулось едва ли не на полгорода. Вот ведь незадача! Стой теперь, кусай губы, сжимай бессильно кулаки и жди, покуда покойный Нигори доберется до Королевских Усыпальниц: в отличие от простых смертных государственных чиновников хоронят не в семейном склепе, не на городском или деревенском кладбище, а в особых усыпальницах, и путь туда неблизкий. Солнце перевалит далеко за полдень, когда Гобэй и Кэссин смогут наконец пересечь улицу и отправиться туда, где так не терпится оказаться Кэссину, — в обиталище мага, в место его средоточия.
— Да ты ему толком объясни, Гвоздь, — вступился Покойник. — У него ведь и правда понятия никакого. Я ведь его потому к нам и привел, что своим умом человек жить не может: чего нет, тем не воспользуешься.