Лицо у него было как у умирающего Бога Мудрости — скорбное и проникновенное.
— Вот оно как... — Трагическая история обернулась сказкой с хорошим концом, и Кэссин испытал непонятное разочарование. Хорошо, что неведомый ему наставник Кенета не умер, — но зачем Кенет рассказал ему эту историю? Могуществом своим похвалиться, что ли?
— Показывай... — пробурчал вечно голодный Кастет. — Еда как еда. Чего ее показывать? Ее есть надо...
— Умею, — почти выкрикнул радостный Кэссин: хоть в чем-то он мог показать себя перед Кенетом не увальнем и неумехой, а справным парнем.
— Последний из Хадаэ, — задумчиво произнес король, глядя не на стену, откуда упал убийца, а на поверженного Тагино. Уже мутнеющие глаза Тагино широко распахнулись.
— Он даже будет здоров, — заверил его Ари. — Рубцы не успели образоваться... а теперь их уже и не будет. Вы правильно сделали, что не ограничились услугами лекаря. Слишком уж тяжелый ожог. Как это его угораздило?