Время, когда судьбе Тагино надлежит исполниться, еще не настало — а Сэйго был уже далеко от столицы. Он покинул город вовремя и потому мог себе позволить пустить коня не в галоп, не рысью, а шагом. Рассвет застал Сэйго на дороге, ведущей в Загорье.
Как ты там выразился, чистоплюй? «Это завтра ты станешь палачом, а пока ты еще человек...» Будь ты проклят...
— Ну, это вряд ли, — спокойно ответил Кенет. — Если меня до сих пор не укоротили, значит, я нужен вам такой, какой я есть. Живой и не очень поврежденный.
Кенет тоже сел на пень и кивнул в знак того, что внимательно слушает: раболепных заверений вроде «я весь обратился в слух, мой господин» Акейро терпеть не мог — ни в прежней действительности, ни в новой.
Однако судьба распорядилась совершенно по-иному.
— Я так и знал, что ты не поймешь, — вздохнул Кенет. — А рассказал я это тебе, чтоб ты понял, что такое настоящий наставник. Мой учитель отдал за меня жизнь... отдал, не зная, что я смогу ее вернуть... без страха и колебаний... Ученик не должен предавать учителя, это правда. Но и учитель не должен предавать ученика. Обычно об этом не говорят. Наверное, потому что такая мерзость не всякому и в голову взбредет. А между тем это совершается так часто, что должен же кто-то об этом сказать. Хоть бы и я.