Печальный долгий вздох. Я вонзил ногти в ладони едва не до крови.
— Младше даже меня, — блаженно прижмурился Хайет.
— Какой-нибудь, говоришь? — Глаза Тхиа недобро блеснули. — Да нет. Очень даже ясно, какой.
Это поначалу, во время санхийского мятежа, когда маги санхийцев только-только придумали ленточку, она была таинственным и грозным оружием. Едва лишь удалось выяснить, что против свинца ленточки бессильны... конечно, армия пехотинцев в свинцовых доспехах далеко не уковыляет, но ведь всю армию обряжать в свинец и не нужно — только передние ряды. Те, что самоотверженно шагнут на прорыв грозных полосок ткани. И не погибнут.
— Рассказывай, — с нажимом повторил Кеану.
Они так старались... так старались остаться людьми. Поодиночке им бы, может, и удалось... но они уже не умели жить поодиночке. Они и вообще не умели жить. Только сражаться и повиноваться. Они стали наемниками... кем еще могли стать люди, не имеющие больше своей воли? Приходится отдавать свое мастерство впромен на чужую. На ту, которая скажет: «Убей!» Великолепные орудия — в любой руке... и сейчас рукоять тычется в мою ладонь... и я вынужден сомкнуть пальцы.