— А тогда кто? — спросил окончательно сбитый с толку Тхиа.
Растерялся, растерялся дядюшка. Глупое какое вранье... с перепугу, не иначе. Или он хочет показать, что не боится меня... Не боится, ибо не знает, кто я такой?
Мы с Тхиа вздохнули в унисон. Действительно, никто.
— Спасти парнишку можно, — тщательно подбирая слова, произнес он. — Теперь, когда Оршан убит полностью и бесповоротно...
Не много было бы пользы от невидимости, если невидимку можно хотя бы руками нащупать. Нащупать, услышать, унюхать. Схватить незримую руку. Расшибить лоб о незримую стену. Нет, настоящая невидимость не такова. Укрытое ею не просто невидимо — оно вовсе неощутимо. Замок Фаннаха был невидим — а значит, в известном смысле для нас его как бы и не было вовсе. Дождись мы утра или хотя бы яркого лунного света — и стоять бы нам посреди дороги, гадая, куда подевалась повозка, если никуда она не сворачивала, а следа нигде нет.