— На себя, заметьте, берем, а не на него валим, — с язвительным бесстрастием добавил Ахану. — Точно, что сообразительный.
— Ну и что? — возразил я. — Это же отличная маскировка. Если случайный свидетель и не помрет с перепугу, то связываться с ожившим мертвецом уж точно поостережется.
— Их нет... — выплясывали губы. — Их обоих... в спальнях нету... нету их обоих... а на стене... видели...
Так примерно и рассуждал Фаннах, заботясь украдкой о самом себе. Он ведь не питал никаких иллюзий. Хозяин вышвырнет его при первых же признаках опасности, а то и вовсе прикончит. Ну нет, не на таковского напали! И Фаннах с дотошностью сумасшедшего крохобора подбирал на подмостках собственного бытия всякую мелочь: тряпка ли, щепочка, железяка ржавая — все сгодится, все можно пустить в дело. Чтобы соорудить себе обеспеченное и бестревожное будущее, ни одной песчинкой нельзя пренебрегать. Фаннах и не пренебрег. Того, чем ему удалось разжиться, вполне довольно, чтобы диктовать условия.
Меч вонзился в утоптанную землю до половины, и я не стал его выдергивать из земли. Не нагнулся даже.