Кеану протянул руку и коснулся моего лба.
Слишком уж быстро тело его взялось камнем.
Я молчал. Мне хотелось умереть — и родиться две тысячи лет назад. Чтобы с мечом в руке защищать до последней капли крови принцессу Рианхи... или Майона. Того, самого первого Майона, основателя рода. Умереть, чтобы они уцелели в бою, а потом жили долго и счастливо. Чтобы сбылась легенда, которая сбылась и без меня... но чтобы наверняка сбылась.
Тогда я не знал, насколько тесно повязаны промеж собой жрец Оршана и маг-интриган. Фаннах часто уделял Верховному Жрецу остатки от своей добычи — тех пленников, без которых он мог обойтись. Или тех, от кого следовало как можно скорей избавиться. Куда как разумно. Приверженцы Оршана устраняют неугодных тебе — да притом еще уверены, что это они тебе обязаны, а не ты им. Сделки совершались настолько часто, что Верховный Жрец захаживал к Фаннаху за очередной жертвой даже и в его отсутствие. И тоже правильно: маги — народ занятой, недосуг им возиться со всякими там жрецами, пусть бы даже и Верховными. Выпадет у мага свободная минутка — милости просим. Не выпадет — ступай, гость дорогой, на задний двор да поройся там среди людского мусора, авось и сыщешь что. Все слуги, все охранные заклятия знали Верховного Жреца в лицо и пропускали его без долгих околичностей — не дальше ворот, конечно, или упомянутого заднего двора... ну, да с него и этого довольно.
Это рассказывать долго — а на самом деле все произошло в единое мгновение... вот только нам оно показалось вечностью. Но вечность закончилась, и мы двое живы... нет, не двое.
— Уверен, — очень серьезно произнес Тхиа. — Был. Ты ведь и сам знаешь, только еще не понял. И отец так сказал. А еще... я не говорил тебе, потому что не понял тогда, во сне... он сказал, что ты освободил его посмертие.