— Вы несправедливы, учитель. — Да что ж я, так сильно вчера сопляка по голове приложил, что последний ум вышиб? Не иначе... — Вы наказали Кинтара, а виноват во всем я.
— Как можно, господин Эттин! — Так, а это уже Фаннах, его тембр ни с каким другим не спутаешь. — Я же вам принес клятву высокой верности...
— Хорошо, — не подымая головы, ответил Интай. — Я далеко и не собирался.
— Главарю заговора я живой ни к чему, — подал голос Кеану. — Но если я хоть что-то смыслю, не Фаннах здесь главный. Есть кто-то и над ним. Вот он меня и приберег в рукаве, чтоб самого не упокоили прежде времени. Чтобы было кого предъявить, если его убрать задумают. Выдать всех с потрохами, а меня как живого свидетеля преподнести. Он мне даже порассказал кой-чего на этот случай. Зато если заговор увенчается успехом... тогда я ему больше не нужен. И жить мне останется всего ничего. А ждать, похоже, осталось недолго.
— Ну что ты, малыш, что ты... бывает... мы живы, а это главное... главное, слышишь?.. зато теперь ты знаешь, что такое «нельзя».
А могли ведь и не послушаться. Или, по крайности, не понять моего повелительного жеста. Мы остановились почти сразу же, посреди площадки для приветствий. Полоса препятствий никогда не начиналась с этого места — она на нем заканчивалась.