— Перелинял? — бесцветным усталым голосом спросил я. Не знаю, зачем спросил. Зачем и вообще задавать вежливые вопросы о том, что разумеется само собой.
Тхиа тем временем уже подхватил фонарь, заново вздул огонь и удалился в склеп.
— А ты — скотина наглая! — неожиданно для самого себя ухмыльнулся я. На душе у меня здорово полегчало. Вот бы никогда не подумал, что лекарством от дурного настроения для меня окажется дурацкий треп Майона Тхиа.
Сам не упомню, как оказался в пещере. Узкий солнечный луч щекотал каменное крошево на полу. Часть обломков истончилась уже до щебенки, кое-где и до песка... понятно, откуда взялась пыль, покрывающая босые каменные ноги Интая.
— Дурацкие идеи — моя привилегия, — заявил он. — Патриарху глупости молоть неприлично.
Он не может, не сможет себя простить. И плевать ему, что я его простил — сам он не простит себя никогда. Мне ли не знать. Правильно мастер Дайр меня тогда... без капли жалости... потому что пожалей он меня... нет, я все равно не смог себя простить, даже и сейчас, даже и зная то, что знаю... поле всего, что сказал мне Тхиа, я себя не простил... но я хотя бы смог дышать — а иначе я задохнулся, захлебнулся бы своей виной, захлебнулся бы насмерть... как Интай захлебывается — еще хрипит, еще дышит, но уже, уже...