— Ничего магического я здесь не углядел, — огрызнулся Семён, — потому и в мыслях не было, что я делаю что-то необычное! Получается и ладно.
...Через два часа Семён вышел из лавки, замороченный и несколько разомлевший: Гоги оказался утомительно словоохотлив, а вино вкусным и некрепким. Сухим.
— А кто же я? — озадачился Семён. — Если не селянин, то кто? Может, танкист? — и неудержимо расхохотался.
— Лунные колдуны, — зловещим шёпотом произнёс Семён, тыкая пальцем в дверь. — Там. Могут. Быть.
— Заходи, писарчук, — жёстко сказал первый охранник, роняя пилочку в брючный карман. — Или в морду получишь. Мне с тобой цацкаться некогда! Приказ есть приказ.
Шепель остановился не доходя до возвышения с мавзолеем, поставил портфель-баул на землю и шумно перевёл дух. После чего расстегнул портфель и принялся бережно доставать из него различные предметы: пару уже знакомых Семёну деревянных жезлов с глиняными божками-набалдашниками; пяток одинарных подсвечников с заострёнными штырями-ножками и связку чёрных свечей к ним; тонкие серебряные трубки, уложенные в прозрачный пакет-футляр.